Несколько дней назад в Утришском дельфинарии умерла первая пойманная в России косатка. Такой исход трудно назвать неожиданным, так как отлов, при котором еще одно животное погибло, проводился в нарушение всех существующих на этот счет правил, как международных, так и российских, созданных теми самыми людьми, которые этим отловом занимались.
В первую очередь хотелось бы опровергнуть самые распространенные заблуждения людей, приводящих доводы в пользу отлова косаток. Во-первых, глубоко неверным является мнение о том, что косаток в России много. Да, возможно, у человека, проведшего несколько дней в августе-сентябре где-нибудь в районе Авачинского залива, и может создаться такое впечатление. Но вот вам факты. В июне-июле этого года мы провели там три недели, и за это время встретили косаток всего пять раз, причем два из них это была одна и та же группа, два дня подряд крутившаяся возле острова. В августе-сентябре, действительно, косатки встречались почти каждый день, но опять же это были одни и те же группы, шедшие то на юг, то на север. Результаты фотоидентификации пока не готовы, но предварительно можно прикинуть, что общее количество было порядка восьмидесяти животных, хотя человеку, не знающему их в лицо, показалось бы, что их как минимум в три раза больше. При этом многие другие группы, отмеченные в предыдущие годы, в этом году нам не встретились. Где они? По-видимому, в других районах Камчатки. Это значит, что идентифицированные к настоящему времени косатки - чуть больше 200 - не являются жителями данного конкретного места, а довольно широко кочуют, то есть произведенную нами оценку численности можно экстраполировать не только на Авачинский залив, но и на более удаленные районы Камчатки. Такая ситуация не нова: когда в Канаде более 25 лет назад были начаты исследования по фотоидентификации, выяснилось, что реальная численность косаток меньше оценочной на порядок: считали, что их тысячи, оказалось же - в каждой популяции не более трехсот.
Та же Канада может служить иллюстрацией другого распространенного заблуждения, касающегося того, что отлов нескольких животных не может повредить популяции в целом. Между 1967 и 1972 годами там было отловлено для океанариумов 34 косатки из популяции так называемых "южных резидентов". С тех пор начался неуклонный спад численности этой популяции, и в настоящее время она имеет статус "находящейся под угрозой". Дело в том, что косатки - очень социальные животные, и потеря каждого члена семьи может иметь самые тяжелые последствия для остальных. Косатки медленно растут и долго живут (практически как люди: половозрелости достигают в 12-15 лет, а живут в среднем до 60 (самцы)-80 (самки) лет), так что обучение и жизненный опыт играют для них такую же важную роль, как и для нас. Поэтому столь сильны между ними связи внутри группы, а каждое изъятое из группы животное - большой минус для выживания группы в целом. Представьте себе человеческую семью, потерявшую мать или отца… Ну и, конечно, важную роль тут играет низкий репродуктивный уровень косаток. Это типичные К-стратеги, вся эволюция которых была направлена на рождение малого количества детенышей при низкой детской смертности, поддерживаемой развитой заботой о потомстве. Самка рождает детеныша в среднем раз в десять лет и продолжает заботиться о нем и обучать его еще долго после того как он перестает сосать молоко. Можете сами попробовать прикинуть, сколько лет понадобится группе, чтобы восполнить потерю двух животных, которых хоть и не без труда, но все же довольно оперативно угробили наши ловцы.
Следующее распространенное заблуждение состоит в том, что косаткам в неволе не так уж и плохо. Наша косатка уже опровергла его, своей смертью довольно однозначно выразив мнение по этому вопросу. Здесь, конечно, сказывается и российская специфика - традиции содержания животных у нас явно оставляют желать лучшего. Полтора года работы в зоопарке только укрепили во мне эту точку зрения, да и о наших дельфинариях мне приходилось слышать больше плохого, чем хорошего. Но дело не только в этом - косаткам в принципе не может быть хорошо в океанариуме, так как создать им нормальные условия в неволе невозможно чисто технически. Косатки живут большими группами в сложной, богатой среде, передвигаясь на большие расстояния, и издают множество громких звуков, слышных под водой за несколько километров. В неволе же их помещают в замкнутое однородное пространство, как правило в одиночестве, и каждый изданный звук, даже необходимые для ориентации эхолокационные щелчки, многократно отражаясь от кафельных стен, оглушает и дезориентирует само животное. Это все равно что поместить человека в запертую комнату с зеркальными стенами… В неволе косатки редко живут долго, хотя и кажутся внешне совершенно счастливыми, выполняя трюки по свистку дрессировщика, чтобы хоть как-то развеять невыносимую скуку - главный бич высокоразвитых животных в неволе.
Это факты. Теперь же подумаем о том, зачем все же поймали эту косатку. Для меня, лично, это так и осталось загадкой. Первоначальной целью была продажа в Японию, но японцы не заинтересовались этим предложением. Если считать, что действия ловцов подчинялись какой-то логике, то самой очевидной целью является то, что мы в настоящий момент имеем - гора тухлого мяса, доставленная из Утриша в Москву для исследований. Все, что осталось от замечательного зверя, месяц назад еще спокойно плававшего в океане. Действия ловцов с самого начала были очевидно направлены именно на такой исход: к этому вели и грубые нарушения при отлове, и явная неквалифицированность персонала, неспособного ввиду отсутствия опыта нормально транспортировать животное. В Утрише косатку кормили с помощью помпы, а для такого крупного китообразного это возможно только если вколоть сильные успокоительные средства. В общем, с животным, которое хотят сохранить живым, обычно обращаются как-то иначе. Кто же так хотел получить труп косатки, что заплатил бешеные деньги за аренду судна, найм людей, транспортировку в Утриш? Этого я не знаю.
Ну вот. Рассказ получился длинный и, скорее всего, бесполезный. Все равно в следующем году опять выдадут квоты, и снова судно выйдет в море на погибель нашим косаткам. Там, где говорят бабки, ученые молчат. Ну что ж, будем реалистами - будем стремиться к невозможному.